Олли никогда не жаловался на реакцию, а то, что он со своим не самым сахарным характером оставался жив, постоянно крутясь в среде головорезов и прочих темных личностей многое говорили о его скорости и ловкости. Эльф, конечно, чисто физически не мог быть ровней большинству бугаев из абордажной команды, но какая-никакая сила в нем была, а уж ловкости и выносливости Олли, что словно белка лазил да ходил по корабельным канатам было не занимать. Но даже учитывая эти немаловажные факты он мог справиться с двумя, ну от силы с тремя бугаями - ночная схватка это наглядно показала. Но вот четвертый в это компании явно был лишний, а потому эльфу ничего не оставалось, как искать пути к отступлению. Искать он их начал ещё до того, как болезные борцы за справедливость изволили заговорить.
Олли выслушал смельчака молча, чуть изогнув бровь. Все таки не нужно было оставлять последнего подонка живым, было понятно что добром он за добрый поступок определенно не отплатит. Ну да что же, острый на язык эльф бывал в передрягах и похуже за почти двадцать лет своих плаваний под парусами. Ввязываться в драку с четырьмя вооруженными противниками Олли не сильно хотелось, проще, гораздо проще, было убежать, а потом прирезать ублюдков ночью, в лучших эльфийских традициях - подобное эльф уже не раз практиковал - уж очень мстителен листоухий народ, с этим ничего не поделаешь. С другой стороны, слишком много людей смотрят. Нет, собственная репутация волновала Олли в последнюю очередь. Но ведь эти дурни могут решить что Олли и впрямь был виноват. А это уже удар по гордости, знаете ли.
На помощь старпома надеяться не приходилось. Возможно он и поможет, если попросить, но зачем просить, если вполне вероятно справиться без него, а пока эльф держится на расстоянии, его шкуре ничего не угрожает - этим увальням его ни за что не поймать. И, слава всем богам и богиням, полудурки пока не спешили пускать в ход мечи и идти в атаку. Очевидно ждали оправданий. Кроме того, те, остальные ребята, очевидно, не были уверены в виновности эльфа, который бог знает сколько с ними плавал под одним парусом и не показывал себя ни трусом, ни предателем, всегда разделял выпивку и щедро сыпал монетами, когда ему везло в картах. Вышли только четыре, очевидно, друзья покойных. Остальные чего-то ждали. На этом можно и сыграть. Говорил Олли громко.
- Вы с утра перебрали? С каких это пор выбивание дверь в комнату и покушение на жизнь считается "за просто просто так"? Ваш выживший, выживший, кстати, исключительно по моей милости, дружок рассказал вам далеко не все. И, кстати, где он? Побоялся снова ко мне придти, выставив вас четверых против меня одного? Я плавал с вами под парусом ещё до пожара, до Эддрика. И никогда я никого не резал за "просто так".
Слова Олли достигли ушей своих адресатов. В зале поднялся гомон, который бывает перед дракой. Были согласные, били несогласные, но теперь истинная цель матросов была ясна как божий день - они пришли сюда исключительно подраться, а с кем, значения не имеет. Хоть друг с другом. Опасность представляют лишь четверо с мечами. И эта храбрая четверка же наконец решилась его прикончить, с криком, подняв его, очевидно, для храбрости, ринувшись на эльфа. Олли, не долго думая, нырнул под стол и стрелой вынырнул с дрогой стороны, подставив драчунам, бегущим на него чуть ли не за ручки взявшись, подножку. Очевидно, зал трактира не их стихия. Они, разумеется, рухнули, а пока поднимались, Олли уже и след простыл - он направился к себе в комнату, за арбалетом. И когда он вернулся со своим уже заряженным малышом обратно в зал, драка уже бушевала, как шторм на море. Главных неприятелей видно в ней не было. Что же, оставалось ждать, а затем, когда выдастся случай, показать недоумкам, что такое эльфийская месть.
Отредактировано Олли (30-08-2013 00:21:25)
